Что осталось от Языка?

К 10-ЛЕТИЮ ПУБЛИКАЦИИ:

Мы здесь о явлении упрощения языка будем говорить преимущественно на базе русского языка, но это явление существует практически во всех языках народов современной цивилизации (хотя сейчас чаще пишут об упрощении английского, немецкого, французского, т.е. языков, ставших, как и русский, так или иначе, международными…). Например, почему нельзя понять элементарно простую вещь, что невозможно 50 звуков передать через 33 знака (а фактически через 31, потому что 2 знака являются непроизносимыми).

В идеале логично было бы существование своего знака (своей буквы) у каждого звука речи, как разумного явления передачи информации. Тогда мы должны были бы иметь, как минимум, 50 букв в алфавите. Каждому звуку – свою букву. Изначально так и было. Более того звуков было в языке еще больше, и еще больше было букв (это не говоря о том, что живой язык древности при передаче информации на нем был ритмично-музыкальным, как бы стихотворным, от чего оставили лишь бедную интонацию, и сопровождался так же жестами и как бы танцевальными па и т.д., т.е. говорило все существо Человека, связанного со всей Вселенной).
Каждому звуку – свою букву. Это же совершенно нормально? Логично! Здраво!

Здраво, потому что понимающие люди уверены, что ЗВУКОВОЙ язык – это необходимая материально-энергетическая оболочка нашего мышления (хотя мысль шире и глубже звука), а ПИСЬМО (знаки письменности) позволяет сохранять содержание мысли и языковые формы.

Каждый здравомыслящий может согласиться с тем, что для передачи информации нужен исправный канал передачи. Нельзя электрический ток сначала передавать по проводам, а последние метры донести до нужного места ведром. Даже на уровне телефона: исправный и точно передающий все звуки предпочтительнее неисправного, в котором треть звуков не разобрать из-за сбоев и шумов на линии передачи! Каждый звук должен быть передан четко. Для того, чтобы это почувствовать практически, попробуйте на самом деле поговорить по неисправному телефону, телефону, передающему не все звуки речи! А мы все говорим на самом деле на неисправном языке. Как же нам понимать друг друга?

Так что же тогда случилось с письменностью? Куда же и с какой целью люди подевали много других букв своего первоначального живого алфавита?

ДА, ДОЛЖНА БЫТЬ ЧЕТКО ПОСТАВЛЕННАЯ ЦЕЛЬ, ЗАЧЕМ ЭТО БЫЛО СДЕЛАНО – ВНЕСЕНИЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ, РАЗНОСТИ, ТРЕЩИНЫ, РАСКОЛА В ЯЗЫК – ПУТЕМ РАЗДЕЛЕНИЯ ПИСЬМЕННОЙ И УСТНОЙ РЕЧИ? ПОТОМУ ЧТО ПСИХОЛОГИ ЗНАЮТ, ЧТО НЕПОЛНОЦЕННОЕ МЫШЛЕНИЕ ДАЕТ МНОЖЕСТВО ИСКАЖЕНИЙ И НЕАДЕКВАТНЫХ РЕАКЦИЙ, НЕДОМЫСЛИЯ И РАСТЕРЯННОСТИ, СЛАБОСТИ И УПРАВЛЯЕМОСТИ. ВОТ И ОТВЕТ.

Если была задача СОХРАНЕНИЯ правильного мышления и адекватной передачи мысли, то было бы сделано все, чтобы язык и все его средства хранились в первозданной чистоте и целости. Язык берегли бы как зеницу ока!

А если стояла задача повлиять на психику и интеллектуальный потенциал людей в сторону ослабления и упрощения, чтобы ими легко манипулировать, то, конечно, можно согласиться, что лучшего способа и не придумать, чем РАЗРУШАТЬ ЯЗЫК. Потому что разрушая язык, можно влиять как на формирование мышления в психическом устройстве личности, так и на интеллектуальный потенциал личности, не говоря уже о такой простой и нарабатываемой в определенной среде вещи, как «мировоззрение» в качестве набора стереотипов восприятия и фильтров переработки информации в сознании. Может быть, не все образованные люди знают, что творится на улице? Сегодня становится реальностью то, над чем смеялись Ильф и Петров в «12 стульях»: помните Эллочку-людоедочку?! Достаточно посмотреть на подрастающую молодежь, язык которой обедняют до сленга и нескольких эмоциональных восклицаний на все случаи жизни.

ЯЗЫК людям был дан от природы совершенный и безупречный, основанный на т.н. ПРАЯЗЫКЕ смыслов самой природы. Превзойти природу еще никому не удавалось. Изменение языка возможно, но возможно только в худшую сторону. В сторону разрушения.

Такой взгляд был совершенно естественным еще до недавнего времени. К примеру, ученые XVII века считали, что людьми вольно или невольно искажается изначально божественная природа человеческого языка, что языковые изменения представляют собой по преимуществу результат «порчи» языка. Естественно, что при таком взгляде на язык критерием языкового совершенства служит близость к "праязыку" (природе), рассматриваемая как «древность» или «живость». Но с того времени такой взгляд всякого рода «просветителями» и «реформаторами» стал считаться «религиозной» версией. С таким ярлычком удобнее избавляться от защитников чистоты и первозданности языка. Поэтому так сложно приходилось ученым, занимающимся, в условиях экспансии «прогрессоров», сравнительно-историческими опытами в языкознании и этимологией слов (тут можно назвать Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова, Болтина и др.).

«Прогрессоры» одержали вверх, и уже с ХVIII в. мнение о «деградации языка», о том, что в результате разнообразных изменений язык все больше и дальше отдаляется от своего первозданного состояния, меняется на прямо противоположное: якобы язык «развивается» и «совершенствуется». Эту точку зрения теперь, по прошествии многих поколений, убежденно отстаивают многие миллионы кое-как ученых людей. Привитая в т.н. эпоху «Просвещения» (после многовекового террора над многими народами) религиозное поклонение «рациональному уму» проявилось и в подходе к языку. Поощрялось в Европе XVIII в. и модным стало стремление «усовершенствовать» существующие языки или «разработать» новый. Это стремление часто оформлялось в предложения так или иначе реформировать существующие «родные» языки, как английский, французский, немецкий, испанский, итальянский и др.

В это же время и пошли псевдонаучные терминологические «языки», непонятные остальным. Это стало модным и «нормальным» в биологии, математике, химии, физике, юстиции. Науку и научную мыслящую «элиту» стали отделять от «народа». Наука в этом процессе все больше замыкалась на себя и становилась все более и более непонятной остальному населению. Для освоения ее требовалось специальное обучение по освоению, в первую очередь, терминологии и «кодировки» конкретной науки. И перетекание опыта научных открытий в практику и обратно, взаимодействие значительно усложнилось. Препятствием становились ученые «новоязы» в каждом «предмете» познания. Это же затрудняло и взаимодействие ученых разных отраслей знания. Так и утратили целостность мировидения. Так разрушилось естествознание, и на сегодня оно практически исчезло.

Разрушать язык общения в сторону упрощения, как показывает и сегодняшняя и вчерашняя практика, стоит только оглянуться вокруг себя, могут только не совсем образованные люди. И все наблюдения это только подтверждают. По-разному общаются в ученой профессиональной среде, в среде интеллигенции или среде люмпен-пролетариата.

Все мы знаем исторические факты неоднократного реформирования письменного языка. Почему письменного – это тоже понятно. Потому что письменный язык можно менять искусственно, а естественные звуки речи из природы властным постановлением не убираются. Поэтому даже в современной обедненной, упрощенной речи сохранилось много естественных звучаний, буквенные обозначения которых в письменности давно уже повычеркивали разные реформаторы. Реформирование письменности проводится для медленного, но неуклонного искусственного воздействия на естество именно людей. Потому что на природу в целом нельзя оказать глобального воздействия.

Скрытый интерес реформирования письменности может состоять только в том, чтобы сделать людей более податливыми и управляемыми, чтобы их приспособить к тем условиям, которые получаются в ходе т.н. «прогресса» цивилизации. А прикрывать это возможно заявлениями о благих намерениях по просвещению народа тогда, когда основная масса народа уже давно оторвана от естества природы и не имеет природных знаний. Отсюда и «тысячелетняя реформа языка», навязанная всем народам, когда упрощение средств информационного обмена между людьми и живой связи с природой веками выдается «развитием» или «прогрессом» языка.

Сегодня люди пожинают «плоды просвещения» (так называется это многовековое упрощение)...

Более тысячи лет изменяется под видом «развития» и русский язык. И поэтому никто ни у кого не будет спрашивать «разрешения» на реформы языка. Реформа будет, как всегда, либо сверху, со стороны власти, либо снизу, через насаждение бескультурья и дикости в среде люмпен-пролетариата, против чего бессильна и власть. Это давление на русский язык проводится целенаправленно, имеет невообразимые масштабы и проводится через тысячи мелких актов «вандализма», на которые обычно и внимания-то не обращают. Но в массе они дают результат, когда легче «сдать территорию», чем чистить ее. На это и делается расчет. Что рано или поздно и русская литература, и русский язык, как живое достояние народов, отомрут.

Ну и что же, будем «развивать» язык дальше, как это делали? Или хотя бы сначала попробуем узнать чуть-чуть, ЧТО же мы вообще утратили?

Из книги: Дар Речи как природный ключ совершенства (Через язык - к истокам разумной жизни, или От дикого Запада до далекого Севера!). - РИТМ. Екатеринбург. 2002-2005гг.

Посмотреть: http://zovu.ru/index.php?dn=mag&to=art&id=81

Выбрать и заказать: http://zovu.ru/index.php?dn=mag&to=cat&id=4